Аларика - Страница 56

— Аларика…

Бесконечное мгновение — глаза в глаза. Скажи, что это неправда. Бред, сон, кошмар, дурацкая шутка — все, что угодно, только не правда. Я поверю — поверю всему, что хочешь…

Он стремительно развернулся и шагнул за дверь.

Тот, что держал, легонько подтолкнул в спину — и я послушно пошла на ватных ногах.

Факелы на стенах только что бывшего пустым коридора. Камень и факелы на стенах… Уже не страшно. Уже ничего не страшно.

В просторном зале у входа ждал второпях одетый человек с тяжелой золотой цепью на шее. Метнулся навстречу, склонился:

— Государь, я…

— Калит. — Голос был холоднее горной реки. — Если помнишь, я еще год назад говорил, что академия охраняется из рук вон.

— Государь не думаю, что кто-то кроме тебя смог бы…

— Не надо лести. Два проходимца с большой дороги пришли как к себе домой и взяли то, что хотели. Сейчас это оказалась никому до сей поры не нужная палка — но что помешало бы им взять пару экстрактов из выделений заразных больных? Из тех колб, что хранятся под замком на кафедре лекарей. И спустить в ближайший колодец?

— Яд можно добыть в любой зелейной.

— Яд убьет десяток — и остальные мигом поймут, в чем дело. Скольких убьет холера?

Человек склонил голову.

— Завтра, до четырех пополудни я жду письмо, в котором расскажешь, что намерен изменить. Тогда же и определим твое наказание. И напомни главе кафедры целителей, что от него я тоже жду письмо. Ступай.

Не верю. Не хочу верить.

За оградой ждал небольшой отряд — дюжина, не больше, с парой оседланных коней. Одного подвели королю, мне дали другого, правда, поводья перехватил кто-то из стражников. Руки оставили свободными, и даже оружия не отобрали — но что с того? Тело казалось чужим, кружилась голова, и я не слышала ничего кроме цоканья копыт о булыжники, гулко разносящегося по ночным улицам, эхом отдающимся в ушах. Король разговаривал с тем, кого назвали Ританом — время от времени полуоборачиваясь — и я могла разглядеть безукоризненный профиль. Профиль, отчеканенный на монетах.

Потом улицы кончились. Настежь распахнутые ворота дворца. Люди с факелами во дворе. Бесконечные коридоры, спины стражников перед глазами. Маленькая комната, окно на полстены. Стол с чернильницей и кипой пергамента, шандал на десяток свечей. Удобный стул, книжные полки. Кабинет?

Он вошел с другой стороны. Все та же простая дорожная одежда — доспех он уже снял — только серебрился тонкий обруч на лбу. Поставил посох у двери, точно никому не нужную палку.

— Оставьте нас.

— Государь, она при оружии, — неуверенно возразил кто-то.

— Я тоже при оружии. Вон.

Торопливые шаги за спиной, мягко закрывшаяся дверь. Тишина. Лицо Тайрона — напряженное, изучающее. Молчание — вязкое, тягучее, оглушительное. Я не выдержала первой:

— Скажи, что это неправда. Пожалуйста…

Он не ответил — лишь на миг отвел взгляд. Я обхватила руками плечи — почему-то познабливало. Вот, значит, и все…

— Когда казнь?

Тайрон… нет, король, усмехнулся.

— Хорошо же ты обо мне думаешь.

— Не знаю, что думать. После… Все было ложью.

— Я не солгал ни единым словом.

— Да… — медленно повторила я. — Ни единым словом…

— Так нужно было.

Зачем он оправдывается, зачем? Какая теперь разница — почему. Главного не изменишь…

— Наверное. Тебе виднее… государь.

— Когда ты готова была шарахаться от каждой тени… поверила бы, что король не желает тебе зла?

А кому верить сейчас? Все было ложью, все. Не за что зацепиться, ничего не вернуть.

— Да, ты просто сама доброта. Воплощение света.

— Нет… Смерть Юрилла и завещание — действительно на моей совести. Мальчик заигрался… Но я не отдавал приказ убить твою семью. Когда пошли слухи о заговоре я приказал выяснить, в чем дело. Кто превратил это в «раскрыть заговор любой ценой» — пока не знаю. Но разберусь.

— Может быть.

Это что-то изменит? Мертвых не вернуть…

— Слова Рии — против моих. Кому предпочтешь поверить?

— Никому, — устало произнесла я. — Уже никому. Вы стоите друг друга. Ей нужна была марионетка, тебе — игрушка.

— Нет.

— Наверное, все правильно. Когда разыгрывается партия, никого не волнует судьба пешки. — Я уставилась в темноту за окном. Уже не больно. Уже все равно.

Он подошел сзади, попытался обнять — я молча вывернулась, отступила к стене. Эльф замер, неловко опустив руки:

— Пешка может выиграть партию, став королевой.

— Чего? — я расхохоталась, сползла по стене на враз ослабевших ногах, всхлипывая то ли от смеха, то ли… — Полагаешь, снова можешь разыграть эту козырную карту? Кто из нас двоих окончательно сошел с ума?

— Аларика… Что сделать, чтобы ты поверила?

— Все, что мог, ты уже сделал, — криво усмехнулась я. — Осталось только добить.

Теперь отвернулся он. Долго стоял, глядя в темноту за окном. Я прислонилась затылком к стене. Откуда-то сама собой всплыла колыбельная. Та, что…

— Так неслышно тают свечи, — тихонько затянула я. — Сумрак падает на плечи…

Он стремительно развернулся — еще пару дней назад я шарахнулась бы от этого движения — и от выражения его глаз. Сейчас… уже ничего не страшно. Даже голос не дрогнул.

— Сон свои диктует речи И тебе, и мне, И когда уже немного До зеркального порога…

Уже не больно. И слез тоже нет. Ничего нет. И жить тоже незачем.

Король… Тайрон подошел, присел напротив — близко, слишком близко, но не прикасаясь.

— Ты говорила, что все равно, кто я…

Я медленно покачала головой, снова криво улыбнулась: