Аларика - Страница 21

— Если будешь умирать с каждым, кто пал от твоей руки, долго не протянешь.

Я оглянулась на Тайрона.

— А по-другому не выйдет. Я целитель. Это дар чувствовать чужую боль. Когда раны нанесены кем-то другим, или просто болезнь — тогда легче — это как отзвук. Как дальнее эхо. Но если целитель наносит раны сам — это превращается в… — я замялась, подбирая слова. — Как отражение в зеркале.

— Так плохо?

— Это дар. — Повторила я. — За все надо платить.

Выдернула из тела нож, привела в порядок. Оттащила труп к остальным. Бросила заклинание — ничего сложного, просто поток огня. Странно, он способен испепелить живого человека, но бесполезен против не до конца убитого оборотня.

Порыв ветра унес пепел.

Я нашла среди наших вещей топорик — нужны дрова. Дрова, вода… А больше всего — силы. Хотя бы простейшее охранное заклинание нужно поставить — Тайрон сейчас драться неспособен, а от меня никогда не было много прока. Ох… ну пусть снова будет огонь — простейший круг, который пропустит «своего» — того, кто был внутри, когда его накладывали — но испепелит любого чужака, попытавшегося его перешагнуть. На одного хватит. В конце концов, людям здесь взяться неоткуда, а оборотни не бегают стаями.

Я сходила за дровами, развела костер, приготовила поесть. Потом натаскала и нагрела воды — родник и в самом деле нашелся неподалеку. Помогла Тайрону отмыть кровь — с одной рукой у него не очень-то хорошо получалось. С тоской посмотрела на заскорузлую одежду — ладно, завтра, возиться со стиркой я сегодня неспособна. Суну пока в ручей, камнем придавлю… до утра, глядишь, отполощется. Все равно мы тут застряли на пару дней. Наконец-то можно лечь и ничего не делать…

Разговаривать не хотелось. Дело было даже не в убитых. Мне приходилось отнимать раздробленную упавшим деревом ногу. Приходилось видеть вываленные из живота внутренности. Раскроенный топором череп — было дело, как-то в деревне мужик допился до горячки, да соседа и рубанул… Сосед, кстати, крепким оказался — выжил, только что лицо перекосило. Но ничто из этого не заставило даже участиться дыхание. Не до того было. Так почему же сейчас я едва не разревелась, как избалованная барышня, вместо того, чтобы спокойно заниматься делом? Перепугалась, наверное — только и всего.

После этого случая мы надели доспехи. Казалось глупым тащиться по жаре, напялив на себя железяки, но окажись Тайрон в кольчуге, его бы не потрепали так, что пришлось отсыпаться весь следующий день.

А потом впереди выросли горы. Вершины этих громадин терялись в облаках. Я поежилась. Никогда раньше не видела гор, и они мне не понравились. Было что-то гнетущее в этих кручах. Словно напоминание о вечности. А дорога знай себе лезла куда-то вверх между отвесных стен. Если раньше меня раздражал бесконечный лес, то теперь я вспоминала про него едва ли не с нежностью. Лучше уж живые деревья, чем мертвый камень вокруг день за днем. День за днем становилось холоднее. Подумать только, внизу — середина лета.

— Как бы не было бури, — озабоченно проговорил Тайрон, глядя в небо. Тучи висели так низко что, казалось их можно потрогать руками.

Я поежилась — и без того продувало насквозь. Куда уж хуже. Но ветер все усиливался, бил в лицо, и скоро стало невозможно не только идти. Даже дышать против потока воздуха было трудно. Мы устроились за здоровенным валуном. Ветер проникал и сюда, но за большим камнем хотя бы можно было сидеть, не опасаясь улететь в пропасть. И, словно мало было пронизывающего насквозь ветра, повалил снег. Мокрые, ледяные хлопья падали с неба, липли к лицу, проникали под одежду, норовили соскользнуть за шиворот. Я скукожилась, обхватив колени руками, но тепла от этого не прибавилось. И казалось, что этому не будет конца. У нас были с собой дрова — но поди разведи огонь на таком ветру…

— Надо найти какое-нибудь укрытие, — сказал, наконец, Тайрон. — Иначе замерзнем.

— В двух шагах ничего не видно. Заблудишься!

— Тут негде заблудиться. Справа — скала, слева — пропасть.

Час от часу не легче.

— Сдует!

Он помотал головой:

— Сиди здесь, никуда не высовывайся, и жди меня.

Он прижался к стене, пошел боком, сливаясь с ней и через полминуты пропал из виду. Я осталась одна. Ветер выл в ушах, колючими иглами бил в лицо — я уже перестала понимать, с какой стороны он дует, казалось, отовсюду одновременно. Время тянулось медленно-медленно. Я готова была поклясться, что с тех пор как Тайрон ушел, прошла вечность. Устав пялиться в слепящую снежную пелену, закрыла глаза. Вяло подумала, что, кажется, стало теплее. И провалилась в уютную темноту.

Очнулась я от того, что Тайрон немилосердно тряс за плечи. Лениво подняла веки:

— Тай, отвяжись. Дай поспать, только согрелась.

— Да не согрелась ты, а замерзаешь! — он пробормотал что-то под нос, ругался, наверное. — Вставай!

Я с трудом разогнулась — тело затекло. Снова ударил ветер. Тайрон подхватил одной рукой, прижал к себе, не давая упасть. Мы медленно побрели вдоль скалы.

— Здесь есть расщелина. И дальше пещера. Я не смотрел очень далеко… но вроде безопасная, пошли.

Я посмотрела на узкую трещину в стене и поняла, что лезть туда совершенно не хочется. Боком, медленно, цепляясь одеждой о стены мы пробрались внутрь. Расщелина оказалась не такой уж глубокой. Всего несколько ярдов, а дальше открывалась пещера. Слабый свет магического огонька толком не разгонял мрак, стены и потолок по-прежнему терялись в непроглядной темноте. Зато здесь не было ветра.

Тайрон тоже зажег огонь. Шар размером с кулак повис у него над головой, стало намного светлее. Эльф обошел пещеру мягким, настороженным шагом.